Под чужим флагом - Страница 39

— Я-то думал, что ты пишешь грамотнее, Джордж, — заявил он высокомерно.

— Да я же писал за тебя, — сказал Джордж. Тут надменность Билла куда-то пропала, и он снова стал самим собой.

— Если ты хочешь получить в глаз, Джордж, — сказал он с чувством, — то ты так и скажи, понял?

Настроение у него было настолько скверное, что половина удовольствия от вечера была испорчена, и церемония препровождения его в убежище не сопровождалась ни колкими словечками, ни жизнерадостным смехом, а больше всего походила на похороны. Последние штрихи добавил Томми, который, совсем сомлел от ужаса, узнав, кто теперь будет его сожителем.

— Для вас еще одно письмо, — сказал утром помощник, когда капитан, застегивая жилет, вышел из своей каюты.

— Что такое? — проговорил тот, бледнея.

— Оно у старика Неда, — продолжал помощник, ткнув большим пальцем в сторону трапа на палубу. — Не понимаю, что это на них нашло.

Капитан ринулся на палубу и механическим движением принял из рук Неда письмо. Прочитав его от начала до конца, он некоторое время постоял словно во сне, затем спустился, пошатываясь, в кубрик и обшарил все койки, не преминув заглянуть даже под стол, после чего вернулся на палубу и, склонив голову набок, остановился возле люка. Матросы затаили дыхание.

— Что все это значит? — проговорил он наконец, не поднимая глаз, и безвольно опустился на крышку люка.

— Плохая еда, сэр, — сказал Симпсон, ободренный видом капитана. — Так нам и придется рассказывать, когда мы сойдем на берег.

— Об этом вы должны молчать! — сказал капитан, моментально вспылив.

— Таков наш долг, сэр, — возразил Нед с выражением.

— Послушайте меня, — сказал капитан и поглядел умоляюще на остатки своего экипажа. — Довольно с нас самоубийств. Старая солонина уже кончилась, и вы можете приняться за свежую, а когда мы придем в порт, я возьму на борт свежего масла и овощей. Только не надо никому говорить о том, что пища была плохая, или об этих письмах. В порту я просто скажу, что эти двое исчезли, пропали куда-то, и вас я прошу говорить то же самое.

— Это невозможно, сэр, — строго сказал Симпсон. Капитан поднялся и подошел к борту.

— А как насчет суммы в пять фунтов? — спросил он тихонько.

— Это несколько меняет дело, — осторожно сказал Нед. Капитан взглянул на Симпсона. Лицо Симпсона выражало готовность принять самое добродетельное решение. Капитан снова взглянул себе под ноги.

— Или по пяти фунтов каждому? — все так же тихо сказал он. — Больше я дать никак не могу.

— Пусть будет двадцать фунтов на всех — и по рукам. Как вы считаете, ребята? — осведомился Симпсон у приятелей.

Нед сказал, что это дело, и даже кок забыл о своих нервах и объявил, что раз уж капитан захотел их облагодетельствовать, они, само собой, будут на его стороне.

— А чьи это будут деньги? — спросил помощник, когда капитан спустился к завтраку и изложил ему, как было дело. — От меня, к примеру, они ничего не получат.

Светлый люк был открыт; капитан взглянул на него, затем нагнулся к помощнику и что-то прошептал ему на ухо.

— Что?! — проговорил помощник.

Он сделал попытку подавить хохот горячим кофе и беконом; в результате ему пришлось выскочить из-за стола и терпеливо вынести увесистые тумаки, которые капитан нанес ему по спине.

Имея в перспективе целое богатство, матросы взялись за дополнительную работу дружно и весело; кок работал за юнгу, а Нед и Симпсон поделили между собой долю Билла. Когда же наступила ночь, они снова подняли крышку люка и стали не без любопытства ждать, что скажут их жертвы.

— Где мой обед? — прорычал алчно Билл, выбравшись на палубу.

— Обед? — удивленно сказал Нед. — Нет для тебя никакого обеда.

— Что? — произнес Билл с яростью.

— Понимаешь, капитан выдает теперь еду только на троих, — сказал кок.

— Почему же вы не оставили немного для нас?

— Нам самим ее не хватает, Билл, — сказал Нед. — Нам теперь приходится работать больше, и нам не хватает даже самим. У вас же есть сухари и вода, чего вам еще?

Билл выругался.

— Хватит с меня, — сказал он злобно. — Я выхожу, и пусть старик делает со мной что хочет. Мне наплевать.

— Не стоит, Билл, не надо, — сказал Нед успокаивающе. — Ведь все идет прекрасно. Ты был прав насчет старика, а мы были неправы. Он ужасно напугался, и он дает нам двадцать фунтов, чтобы мы ничего не разболтали, когда будем на берегу.

— Десять фунтов из них мои, — сказал Билл, несколько просветлев. — И оно того стоит. Поди-ка попробуй просидеть целый день там, внизу. У меня из-за этого уже черти в глазах мерещатся.

— Да-да, конечно, — согласился Нед, незаметно пнув кока, который уже раскрыл было рот, чтобы высказаться по поводу такого способа дележки.

— Старик проглотил все и не поморщился, — произнес кок. — Он совсем обалдел. Забрал все твои вещи и одежду и Тома тоже и собирается передать их твоим друзьям. В жизни не слыхал такой забавной шутки!

— Дурак ты, — коротко сказал Билл. Он раскурил трубку, отошел и присел на корточки на носу, отчаянно борясь с дурным расположением духа.

В течение следующих четырех дней все шло как по маслу. Погода стояла прекрасная, и потому ночную вахту несли матросы, и каждую ночь им приходилось переживать пренеприятные минуты, когда они поднимали крышку люка и из трюма, подобно чертику из коробочки, выскакивал Билл. Выслушивать его бесчисленные жалобы и обвинения в бессердечии было поистине тяжким испытанием, а убедить его вернуться на рассвете в свое логово можно было только столь же бесконечными воззваниями к его здравому смыслу и напоминаниями о его доле в деньгах.