Под чужим флагом - Страница 9

Но этого ему было мало.

Он захотел знать все и с этой целью обратился к повару.

Тот, смутившись, сказал, что все это была шутка, поправился и сказал, что это вовсе не была шутка; так он поправлял себя несколько раз и в конце-концов совсем потерял способность выражаться членораздельными звуками.

Пока шкипер смотрел на него в упор, штурман высвободил кота и нежно расправлял ему хвост.

Добрых пять минут шкипер никак не мог освоиться с положением. Окончательно он все понял, когда ему показали продырявленный ящик юнги. Тут сознание его прояснилось; он схватил несчастного юнгу за шиворот и всыпал ему, что называется, "по двадцатое число".

Безусловно, это было наиболее остроумным выходом из создавшегося положения вещей. Во всем виновником оказался юнга. Но он получил должное наказание, и не терпящая уклонений дисциплина была восстановлена. Юнга получил практическое доказательство того, к каким опасным последствиям часто приводит обман.

А для того, чтобы он впоследствии не выдал настоящих виновников, матросы подарили ему несколько мелких монет и сломанный перочинный ножик.

Соперники по красоте

— Если бы вы меня не просили, — проговорил старый моряк, я бы ни за что не сказал вам. Но так как вы сами задали вопрос, то я расскажу то, что видел собственными глазами. Вы — первый человек, который услышит это от меня, потому что это так необычайно, что наша команда поклялась тогда же держать язык за зубами обо всей истории, боясь недоверия и насмешек.

Это случилось лет двадцать назад на борту парохода «Георг Вашингтон», шедшего из Ливерпуля в Нью-Йорк. Первые восемь дней рейса прошли самым обыкновенным образом, без всяких особых происшествий, но на девятый все изменилось.

Я стоял на корме с первым помощником капитана, возясь над лагом, как вдруг мы услыхали страшный вой с мостика и на палубу кубарем слетел оттуда один из наших парней, носивший у нас кличку косноязычный Сэм. Он подскочил к помощнику, как обезумевший, с глазами, едва не вылезшими на лоб.

— 3-з-з-з-з-з-з-за! — произнес он, еле переводя дух.

— Что? — сказал помощник.

— 3-з-з-з-з-мея!

— Легче, легче, паренек, — сказал помощник, вынимая из кармана носовой платок и обтирая лицо, — отверните-ка в сторону свою физиономию, пока не наберете воздуха. А то слушать вас — все-равно, что открывать бутылку с содовой водой. Ну, теперь говорите. Что такое?

— М-м-м-морская з-з-з-мея! — выпалил, как-будто его взорвало, Сэм.

— Немного длинная, кажется, судя по тому, как вы ее тянете, — с усмешкой сказал помощник.

— В чем дело? — спросил капитан, в эту минуту поднявшийся на палубу из своей каюты.

— Этот человек видел морскую змею, сэр, вот и все! — ответил помощник.

— Д-д-д-а! — произнес Сэм, едва не всхлипнув.

— Ладно, видел так видел, ничего теперь с этим уже не сделаешь, — сказал капитан. — Взял бы он лучше кусочек хлеба, да покормил ее.

Помощник расхохотался, и по улыбке капитана я видел, что он сам доволен своей шуткой.

Капитан и помощник все еще от души хохотали, когда с мостика раздался дикий вопль и в тот же момент один из матросов, стоявших на руле, бросил штурвал, соскочил на палубу и прыгнул вниз в кубрик, как будто внезапно сошел с ума. В ту же секунду за ним последовал второй рулевой. Второй помощник, стоявший наверху на вахте, подхватил штурвал и крикнул капитану что-то, чего мы не могли разобрать.

— Что там за дьявольщина, черт вас всех побери? — взвыл тогда капитан, вне себя.

Помощник протянул руку к правому борту, но она у него так дрожала, что он показывал пальцем то на небо, то на дно океана, и мы никак не могли понять, в чем дело. Даже когда, наконец, он успокоился настолько, что стал показывать в одном направлении, мы все-таки ничего не были в состоянии разобрать, как вдруг из воды милях в двух от нас выскочило на несколько секунд нечто вроде громаднейшего телеграфного столба, затем опять нырнуло и поплыло прямо на наш пароход.

Сэм первый смог заговорить и, уже не теряя времени на заикание, быстро сказал, что сойдет вниз поискать этот кусочек хлеба, о котором ему говорили, и сбежал под палубу, прежде чем капитан или помощник успели его остановить.

Меньше, чем через полминуты на всем пароходе остались наверху только четыре человека, — капитан, его два помощника и я.

Второй помощник держал штурвал, капитан держал поручни борта, может быть боясь упасть, а первый помощник держал линь.

Это был один из самых умопомрачительных моментов, какие я когда-либо переживал в своей жизни.

— Не выстрелить ли в это чудовище из пушки? — проговорил капитан дрожащим голосом, переводя взгляд на маленькую сигнальную пушку, стоявшую у нас на баке.

— Лучше не возбуждать его против нас, — сказал помощник, покачивая головой.

— Интересно знать, пожирает ли оно людей? — произнес капитан. — Может быть оно и явилось за кем-нибудь из нас?

— На палубе сейчас не очень большой для него выбор, — ответил ему с многозначительным взглядом помощник.

— Это верно, — сказал задумчиво капитан. — Я сойду вниз и пошлю всех наверх. Мой долг, как капитана, покидать корабль последним, если есть к тому малейшая возможность.

Как он смог выслать их на палубу, это так и осталось для меня навсегда загадкой, но он их выслал. Он вообще круто обращался с людьми и в обычное время, а в тот момент, должно быть, здорово нажал на них. И они, вероятно, решили, что даже морская змея не будет хуже. Во всяком случае, вся палубная команда явилась наверх, и мы, сбившись в кучу, смотрели, как змея подплывает все ближе и ближе.