Под чужим флагом - Страница 15

— По мне, лучше, если это будешь ты, Билл, — говорит юнга. — А вообще-то мне все равно, кто из вас. Можете бросить жребий.

— Иди отсюда, — говорит Билл. — Иди отсюда, пока я чего-нибудь тебе не сделал, кровожаждущий убийца!.. У меня у самого есть план, — говорит он, понизив голос, когда юнга вылетел из кубрика. — И, ежели я не придумаю чего-либо получше, я пущу его в ход. Только гляди, ни слова мальчишке.

Ничего получше он не придумал, и однажды ночью, как раз когда мы входили в Ла-Манш, он пустил в ход свой план. Он был в вахте второго помощника, и вот он облокачивается на штурвал и говорит ему тихим голосом:

— Это мое последнее плавание, сэр.

— О, — говорит второй помощник, никогда не гнушавшийся беседой с простым матросом. — Почему же?

— Я нашел себе койку на берегу, сэр, — говорит Билл, — и я хочу попросить вас об одном одолжении…

Второй помощник буркнул что-то и отошел на шаг-другой.

— Мне нигде не было так хорошо, как на этом судне, — говорит Билл. — И остальным ребятам тоже. Прошлой ночью мы говорили об этом, и все сошлись, что это из-за вас, сэр, и из-за вашей к нам доброты.

Второй помощник кашлянул, но Билл видел, что это ему понравилось.

— И вот я подумал, — говорит Билл, — что, когда я покину море навсегда, хорошо бы унести с собой что-нибудь на память о вас, сэр. И мне пришла мысль, что, если бы я заполучил ваш матрас, я бы вспоминал о вас каждую ночь в своей жизни.

— Мой… что? — говорит второй помощник, вытаращив на него глаза.

— Ваш матрас, сэр, — говорит Билл. — Я бы предложил вам за него фунт, сэр. Мне хочется иметь что-нибудь из ваших вещей, и это был бы для меня лучший памятный подарок.

Второй помощник покачал головой.

— Мне очень жаль, Билл, — говорит он мягко, — но я не могу отдать его за такую цену.

— Я лучше дам тридцать шиллингов, чем откажусь от него, сэр, — смиренно говорит Билл.

— Я уплатил за этот матрас большую сумму, — говорит второй помощник. — Не помню, сколько именно, но сумма была велика. Ты понятия не имеешь, какой это дорогой матрас.

— Я знаю, что это хорошая вещь, иначе вы не стали бы ее держать у себя, — говорит Билл. — А пара фунтов вас не устроит, сэр?

Второй помощник мекал и экал, но Билл поостерегся набавлять еще. Со слов Джима он знал, что красная цена этому матрасу была не больше восемнадцати пенсов — для того, кто не очень брезгливый.

— Я спал на этом матрасе годы и годы, — говорит второй помощник, а сам глядит на Билла краем глаза. — Не знаю уж, смогу ли я спать на каком другом. Но, чтобы уважить тебя, Билл, я отдам его тебе за два фунта, если ты оставишь его у меня до берега.

— Спасибо, сэр, — говорит Билл, едва удерживаясь, чтобы не заплясать от радости. — Я передам вам эти два фунта, как только нас рассчитают. Я буду хранить его всю свою жизнь, сэр, на память о вас и о вашей доброте.

— Только смотри, никому ничего не рассказывай, — говорит второй помощник, которому не улыбалось, чтобы об этой сделке узнал капитан, потому что иначе ко мне начнут приставать другие желающие купить что-нибудь на память.

Билл со всем пылом пообещал ему молчать, и когда он мне об этом рассказывал, то чуть не плакал от счастья.

— И заметь, — говорит он, — я купил этот матрас, закупил его весь целиком, и к Джиму это не имеет никакого отношения. Мы с тобой уплатим по фунту и разделим то, что внутри, пополам.

Он в конце концов убедил меня, но этот мальчишка следил за нами, как кот за канарейками, и мне простым глазом было видно, что уж его надуть будет нелегко. Похоже, к Биллу он относился более подозрительно, нежели ко мне, и чуть что, все приставал к нам, как мы решили с этим делом.

Из-за встречного ветра мы четыре дня проболтались в проливе, пока нас не подцепил буксир и не привел в Лондон.

Переживания у нас напоследок были ужасные. Прежде всего нам нужно было заполучить матрас, а затем нам нужно было исхитриться и избавиться от Джима. Билл было предложил, чтобы я увел его с собой на берег. Сказал бы, что Билл-де подойдет попозже, и там удрал бы от него. Но я на это заявил, что, пока я не получу свою долю, мне не вынести расставания с Биллом хотя бы на полсекунды.

И, кроме того, Джим нипочем бы не ушел без него. Весь путь вверх по реке он торчал возле Билла и то и дело спрашивал, что же мы собираемся делать. Он так переживал, что чуть не плакал, и Билл даже испугался, как бы это не заметили остальные ребята.

В конце концов мы отшвартовались в Истиндских доках и сразу повалили в кубрик помыться и переодеться в выходную одежду. Джим все это время не спускал с нас глаз, а затем он подходит к Биллу, кусает ногти и говорит:

— Как же это сделать, Билл?

— Держись поблизости, когда все уйдут на берег, и надейся на удачу, — говорит Билл и поглядывает на меня. — Посмотрим, как пойдут дела, когда получим аванс.

Мы пошли на корму получать по десять шиллингов на карманные расходы. Я с Биллом получил раньше всех, и тогда второй помощник, незаметно подмигнув, с этаким беспечным видом вышел за нами следом и вручил Биллу матрас, завернутый в мешок.

— Вот тебе, Билл, — говорит он.

— Премного благодарен, сэр, — говорит Билл. Руки у него так тряслись, что он едва не выронил этот мешок, и он хотел сразу уйти, пока Джим не поднялся на палубу. Но болван помощник останавливает его и произносит перед нами маленькую речь. Дважды Билл порывается идти, но помощник кладет ему руку на плечо и все рассказывает, как он всегда старался ладить с командой и как это ему всегда удавалось, и вот пожалуйста — в самый разгар этого представления появляется мистер Джим.