Под чужим флагом - Страница 89

— Ты замерзнешь, — сказал он нежно. — Ложись-ка лучше в постель.

— Моему сыну еще холоднее, — сказала его жена и сильно расплакалась.

Но в постели было тепло, а глаза отяжелели от сна и постепенно он перестал слышать рыдания. Он задремал и вдруг проснулся от внезапного возгласа его жены.

— Лапка обезьянки! — кричала она как обезумевшая. — Лапка обезьянки!

Он вскочил в ужасе:

— Где? Где она? Что случилось?

Она бросилась к нему через комнату.

— Я хочу ее, — сказала она тихо. — Ты уничтожил ее?

— Она в гостиной на полке, — ответил он с изумлением в голосе. — Зачем тебе она?

Она заплакала и засмеялась одновременно, и, наклонившись к нему, поцеловала его в щеку.

— Я только что придумала это, — сказала она, перемежая речь истерическими рыданиями. — Почему я раньше об этом не подумала? Почему ты об этом не подумал?

— Подумал о чем? — спросил он.

— О двух других желаниях, — ответила она быстро. — Мы загадали только одно.

— Разве этого тебе мало? — ответил он яростно.

— Нет, — воскликнула она с победным видом. — У нас есть еще одно. Спустись вниз, быстро возьми ее и пожелай, чтобы наш мальчик снова был жив.

Мужчина сел в постели, откинул одеяло трясущимися руками. Бог мой, ты сошла с ума, — воскликнул он в ужасе.

— Возьми! — Она тяжело дышала, — и пожелай… О, мой мальчик, мой мальчик!

Муж чиркнул спичкой и зажег свечку.

— Иди спать, — сказал он нетвердым тоном. — Ты просто сама не знаешь, что говоришь.

— Наше первое желание сбылось, — сказала старая женщина. — Почему бы не исполниться второму?

— Это совпадение, — пробормотал старик.

— Иди, возьми ее и произнеси пожелание, — закричала супруга и потащила его к двери.

Он шел в темноте и с трудом пробирался к гостиной, а затем к каминной полке. Талисман был на месте, и его охватил ужасный страх, что невысказанное желание может вернуть сюда его сына, разрезанного на части машиной, прежде чем он сможет сбежать из комнаты. У него перехватило дух и он едва нашел дверь. Его лоб был покрыт потом, он с трудом нашел дорогу к столу и, цепляясь по стене, наконец вернулся с гадкой вещицей в руках.

Лицо его жены казалось чужим, когда он вошел в комнату. Оно был бледным и напряженным от нетерпеливого ожидания. Он боялся ее.

— Произнеси желание, — выкрикнула она громким голосом.

— Это глупо и дико, — сказал он.

— Говори! — приказала жена.

Он поднял руку:

— Я хочу, чтобы мой сын снова был жив.

Талисман упал на пол и он с содроганием смотрел на него. Он дрожа опустился в кресло, а его жена с горящими глазами подошла к окну и подняла занавеску.

Он сидел, пока не окоченел от холода. Время от времени он глядел на свою супругу, которая всматривалась в темноту ночи. Догоревшая свеча бросала пульсирующие тени в потолок, стены, а затем, с последней вспышкой, погасла. Старик с несказанным облегчением по поводу того, что заклятье талисмана потерпело неудачу, вернулся в постель, а через минуту или две его жена молча и безвольно легла рядом с ним.

Никто не произносил ни слова, и двое лежали молча, слушая тиканье часов. Где-то скрипнула ступенька, мышь пискнула и юркнула за стену. Тишина угнетала, и некоторое время спустя старик, взяв коробок спичек, спустился вниз за свечой.

Внизу его спичка погасла и он остановился, чтобы зажечь другую, и в тот же миг он услышал стук во входную дверь такой тихий и осторожный, что его почти не было слышно.

Спички выпали у него из рук. Он стоял неподвижно, его дыхание остановилось. Тогда он повернулся, бросился бежать назад в свою комнату и закрыл за собой дверь. Третий стук прозвучал на весь дом.

— Что это такое? — закричала женщина, поднимаясь с постели.

— Крыса, — сказал старик трясущимся голосом. — Крыса. Она пробежала мимо меня по лестнице.

Его жена села в постели, прислушиваясь. Громкий стук раздавался на весь дом.

— Это — Герберт! — закричала она. — Это — Герберт!

Она подбежала к двери, но ее муж был быстрее, и схватив за руку, крепко удерживал ее.

— Что ты делаешь? — хрипло прошептал он.

— Это мой мальчик. Это — Герберт, — закричала она, отчаянно вырываясь из его рук. — Я забыла, что кладбище в трех километрах от нас. Зачем ты держишь меня? Отпусти меня. Я должна открыть дверь.

— Ради Бога не делай этого, — закричал старик, весь дрожа от страха.

— Ты боишься собственного сына, — закричала она, сопротивляясь. — Пусти меня. Я иду, Герберт, я иду.

Раздался еще стук, потом другой. Женщина резким движением вырвалась из рук мужа и выбежала из комнаты. Супруг побежал за ней на площадку, с мольбой воззвал к ней, но та уже сбегала вниз. Он услышал, как его жена со звоном стряхнула дверную цепочку, и как стала медленно отодвигаться нижний засов. Потом раздался ее голос; она задыхалась.

— Верхний засов, — выкрикнула она громко. — Спустись. Я не могу до него дотянуться.

Но ее муж на коленях искал на полу упавшую лапку. Если бы только он смог ее найти до того, как вошло в дом то существо, которое было снаружи. Дом вибрировал от канонады ударов, и он услышал звук стула, придвигаемого женой к двери. Он услышал, как засов со скрипом пополз назад, и в тот же миг он нашел лапку обезьяны и отчаянно прошептал свое третье и последнее желание.

Стук внезапно прекратился, хотя его эхо все еще звучало в доме. Он услышал, что стул отодвинули назад и дверь открылась. Холодный ветер с улицы ворвался в дом, и он услышал громкий долгий вопль жены, вопль отчаяния и горя. Это придало ему смелости и он сбежал к ней на помощь вниз.